Всех скорбящих Радосте и обидимых Заступнице,

и алчущих Питательнице, странных Утешение,

обуреваемых Пристанище, больных Посещение,

немощных Покров и Заступнице,

Жезл старости,

Мати Бога Вышняго Ты еси, Пречистая:

потщися, молимся, спастися рабом Твоим.

Странное Рождество видевше, устранимся мира,

ум на небеса преложим.

Того ради Высокий Бог на земли явился смиренный человек.

Аллилуйа, аллилуйа, аллилуйа, аллилуйа.

Высокий Бог на земли явился смиренный человек.

Странное Рождество видевше, устранимся мира,

ум на небеса преложим,

Того ради Бог на землю сниде.

Да нас на небеса возведет, вопиющих Ему:

Аллилуйа, аллилуйа, аллилуйа, аллилуйа,

Высокий Бог на земли явился смиренный человек.

Аллилуйа, аллилуйа, аллилуйа.

Зари догорающей пламя

Рассыпало по небу искры,

Сквозит лучезарное море;

Затих по дороге прибрежной

Бубенчиков говор нестройный,

Погонщиков звонкая песня

В дремучем лесу затерялась,

В прозрачном тумане мелькнула

И скрылась крикливая чайка.

Качается белая пена

У серого камня, как в люльке

Заснувший ребёнок. Как перлы,

Росы освежительной капли

Повисли на листьях каштана,

И в каждой росинке трепещет

Зари догорающей пламя...

Посмотри, какая мгла

В глубине долин легла!

Под её прозрачной дымкой

В сонном сумраке ракит

Тускло озеро блестит.

Бледный месяц невидимкой,

В тесном сонме сизых туч,

Без приюта в небе ходит

И, сквозя, на все наводит

Фосфорический свой луч.

Посмотри, какая мгла

В глубине долин легла!

Мелколесье. Степь и дали.

Свет луны во все концы.

Вот опять вдруг зарыдали

Разливные бубенцы.

Ой вы, сани, сани, сани!

Звоны мёрзлые осин.

У меня отец — крестьянин,

Ну, а я — крестьянский сын.

Не держусь я за известность

И за то, что я поэт.

Эту чахленькую местность

Не видал я много лет.

Тот, кто видел хоть однажды

Этот край и эту гладь,

Тот почти берёзке каждой

Ножку рад поцеловать.

Неприглядная дорога,

Да любимая навек,

По которой ездил много

Всякий русский человек.

Ой вы, сани, сани, сани!

Звоны мёрзлые осин.

У меня отец — крестьянин…

Не кукушечка во сыром бору

Жалобнёхонько

Вскуковала -

А молодушка в светлом терему

Тяжелёхонько

Простонала.

Не ясён сокол по поднебесью

За лебёдками

Залетался -

Добрый молодец, по безразумью,

За красотками

Зашатался!..

Ясну соколу быть поиману,

Обескрылену,

Во неволе...

Добру молодцу быть в солдатушках

Обезглавлену

В ратном поле.

А кукушечке во сыром бору

По чужим гнездам

Куковати...

А молодушке во слободушке

По чужим углам

Воздыхати!

Проходит всё, и нет к нему возврата.

Жизнь мчится вдаль, мгновения быстрей.

Где звуки слов, звучавших нам когда-то?

Где свет зари нас озарявших дней?

Расцвёл цветок, а завтра он увянет,

Горит огонь, чтоб вскоре отгореть…

Идёт волна, над ней другая встанет…

Я не могу весёлых песен петь!

По вечерам над ресторанами

Горячий воздух дик и глух,

И правит окриками пьяными

Весенний и тлетворный дух.

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Её упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,

Смотрю за тёмную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

И перья страуса склоненные

В моем качаются мозгу,

И очи синие бездонные

Цветут на дальнем берегу.

Воззвала Душа ко Творцу на небо:

Сжалься ты Боже надо мной,

Зажги светило во святом доме

И сам явися предо мной.

Укажи Боже до царства дорогу,

Дай силы мне по ней идти,

Где ангельские поют хороводы

Там и мне место найти.

Воззвала Душа ко Творцу на небо:

Сжалься ты Боже надо мной,

Зажги светило во святом доме

И сам явися предо мной.

Над неприступной крутизною

Повис туманный небосклон;

Там гор зубчатою стеною

От юга север отделён.

Там ночь и снег; там, враг веселья,

Седой зимы сердитый бог

Играет вьюгой и метелью,

Ярясь, уста примкнул к ущелью

И воет в их гранитный рог.

Но здесь благоухают розы,

Бессильно вихрем снеговым

Сюда он шлёт свои угрозы,

Цветущий берег невредим.

Над ним весна младая веет,

И лавр, Дианою храним,

В лучах полудня зеленеет

Над морем вечно голубым.

Джвари…

Словно старик, что поднялся навстречу рассвету

И отправился в горы, где ждало его множество дел,

Встал на самый обрыв, посмотрел исподлобья на Мцхету,

Запахнул свою бурку и тут же окаменел…

Джвари…

I. Хор

Magnificat anima mea Dominum.

(Величит душа Моя Господа)

II. Ария (2 сопрано)

Et exsultavit spiritus meus, in Deo salutari meo.

(И возрадовася дух Мой о Бозе, Спасе моем.)

III. Ария (1 сопрано)

Quia respexit humilitatem ancillae suae, ecce enim ex hoc beatam, me dicent

(Яко призре на смирение Рабы Своея, се бо отныне ублажат Мя)

IV. Хор

omnes generationes.

(вси роди)

V. Ария (Бас)

Quia fecit mihi magna, qui potens est: et sanctum nomen eius.

(Яко сотвори Мне величие Сильный и свято Имя Его)

VI. Дуэт (Альт и тенор)

Et misericordia eius, a progenie et progenies: timentibus eum.

(И милость Его в роды родов боящимся Его)

VII. Хор

Fecit potentiam in brachio suo: dispersit superbos mente cordis sui.

(Сотвори державу мышцею Твоею, расточи гордыя мыслию сердца их)

VIII. Ария (Тенор)

Deposuit potentes de sede: et exaltavit humiles.

(Низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя)

IX. Ария (Альт)

Esurientes implevit bonis et divites dimisit inanes.

(Алчущия исполни благ и богатящиеся отпусти тщи)

X. Терцет (Сопрано 1, сопрано 2, альт)

Suscepit Israel puerum suum recordatus misericordiae suae.

(Восприят Израиля, отрока Своего, помянути милости)

XI. Хор

Sicut locutus est ad patres nostros, Abraham, et semini eius in saecula.

(Якоже глагола ко отцем нашим, Аврааму и семени его даже до века)

XII. Хор

Gloria Patri, gioria Filio, Gloria et Spiritui Sancto!

Sicut erat in principio et nunc et sеmper et in saecula saeculorum. Amen.

(Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу,

И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.)